Ключевым драйвером экономического роста в Азербайджане становится именно ненефтегазовый сектор — прежде всего ИКТ, туризм и строительство, говорится в недавнем заявлении главы Центробанка Талеха Кязымова. Именно эти направления, сообщил он в ходе парламентских обсуждений проекта бюджета, формируют устойчивый подъем, превысивший 3% в январе – октябре этого года. 

По данным Центробанка, прогнозы остаются стабильными и позитивными: ожидается дальнейшее ускорение, а глобальная экономическая среда — несмотря на умеренный рост и замедление инфляции у основных торговых партнеров — создает благоприятный фон для развития. Реальный рост ВВП за десять месяцев составил 1,3%, что свидетельствует о продолжающейся динамике даже в условиях растущей мировой неопределенности. Наиболее явно оживление заметно именно в ненефтегазовом секторе: информационно-коммуникационные услуги, туризм и строительство растут не только за счет восстановительного спроса, но и формирования нового, более устойчивого экономического контура.

Оценки Центробанка вписываются в общую позитивную картину. Конец года страна завершит с ростом ВВП на уровне 2,2%, а в следующем этот показатель составит порядка 2%. Прогноз по ненефтегазовому сектору еще более амбициозен — 3,7% в текущем году и 4,4% в следующем, что подтверждает ведущую роль внутренних диверсификационных процессов.

Глобальная ситуация, на которую указывает МВФ, делает картину более объемной. Рост мировой экономики на уровне 3,2% в этом году и 3,1% в будущем говорит о ее приспособлении к новым реалиям — более медленным циклам, сложной инфляционной динамике и умеренной потребительской активности. Притом, что снижение инфляции у торговых партнеров Азербайджана — 8,2% против 11% в конце прошлого года формирует более спокойный фон для внешней торговли. А ослабление индекса доллара примерно на восемь пунктов дополнительно снижает напряженность в международных расчетах, поддерживая устойчивость азербайджанской экономики в глобальном контексте.

Несмотря на очевидные подвижки, специалисты говорят о все еще слабых позициях местного ненефтяного экспорта. Незначительная доля неуглеводородных отраслей во внешней торговле становится особенно заметной на фоне снижения добычи и падения цен на нефть, поясняет экономист Халид Керимли. «Когда сырьевые доходы сокращаются, вся конструкция внешнеторгового баланса оказывается уязвимой», - заметил эксперт. 

Нынешний ненефтяной экспорт все еще слишком мал, чтобы компенсировать просадки: он скорее тонкий слой поверх сырьевой модели, чем полноценная опора, и любое колебание нефтяных цен быстро отражается на экономике. «Дополнительное давление создает растущий импорт, - продолжил он. - Причем рост связан главным образом не с потреблением, а с государственными закупками для инфраструктуры, безопасности и инвестиционных проектов. Именно они формируют значимую часть импортных потоков. В итоге за десять месяцев профицит внешней торговли составил около $2,4 млрд, и это заметно меньше прошлогоднего уровня из-за падения нефтегазового экспорта и увеличения импорта».

Ранее профицит практически гарантировался нефтегазовым сектором, где экспорт стабильно превышал импорт. Сейчас же одновременно действуют три фактора — сокращение добычи, снижение цен и рост госзакупок. Таким образом смещается баланс в сторону уменьшения активного сальдо. Сдержать эту тенденцию, по мнению Керимли, можно только расширением внутреннего производства и укреплением ненефтяного сектора: «Пока экспорт привязан к углеводородам, экономика будет слишком чувствительна к внешним ценовым циклам; диверсификация же способна превратить внешнюю торговлю в более устойчивый механизм развития».

Пока значительная часть бюджетных возможностей опирается на нефтегазовые доходы, пространство для маневра остается ограниченным: любая корректировка мировых цен немедленно влияет на устойчивость финансовой базы. По словам экспертов, переход к действительно диверсифицированной структуре невозможен без роста сектора, способного генерировать экспортную выручку и налоговые поступления вне сырьевой системы: от промышленности и агропрома до высоких технологий и услуг. 

Однако трансформация требует не только инвестиций, но и системной политики: стимулирования конкурентных производств, расширения внешних рынков, повышения эффективности господдержки. И лишь когда ненефтяной сектор начнет формировать собственный, устойчивый контур доходов, можно будет говорить о снижении зависимости бюджета от сырьевых циклов. До тех пор нефтегазовый ресурс остается ключевым и одновременно чувствительным элементом экономической конструкции, задающим ее пределы устойчивости.

По словам эксперта, выйти на этап «настоящей диверсификации» можно будет лишь тогда, когда в экономике укрепится роль отраслей, способных создавать добавленную стоимость без опоры на сырьевые ресурсы. Речь идет о промышленности, сельском хозяйстве, технологичных сегментах, сфере услуг — от финансов до туризма. Именно они в долгосрочной перспективе должны стать драйверами устойчивого роста.

Э.РЗАЕВА