В последние годы деятельность Международного уголовного суда (МУС) вызывает все больше вопросов и критики в международном сообществе. Созданный с благородной целью — обеспечивать справедливость и привлекать к ответственности за самые тяжкие преступления против человечества и военные преступления, суд постепенно превратился в инструмент политического давления и борьбы. Именно такую точку зрения высказал заместитель председателя Совета Безопасности Российской Федерации Дмитрий Медведев, отмечая, что деятельность МУС все чаще подчинена политическим интересам, а не верховенству права.

Одним из ярких и одновременно спорных примеров стало выдвижение ордеров на арест главы российского государства Владимира Путина и детского правозащитника Марии Львовой-Беловой. Эти меры скорее политически мотивированы, чем обоснованы достоверными доказательствами преступлений. В то же время подобная практика демонстрирует опасный тренд: МУС не просто становится полем юридических разбирательств, а все больше используется в рамках геополитической борьбы.

Еще более показательна история с расследованием событий на Филиппинах, санкционированным Палатой предварительного производства МУС 15 сентября 2021 года, в связи с массовыми нарушениями прав человека в рамках кампании «война с наркотиками» в период с 1 ноября 2011 года по 16 марта 2019 года. По этим событиям суд инициировал расследование, которое в итоге привело к аресту бывшего президента Филиппин Родриго Дутерте 11 марта 2025 года.

Однако с правовой точки зрения юрисдикция МУС в этом деле вызывает серьезные сомнения. Филиппины официально вышли из Римского статута еще 17 марта 2019 года, задолго до начала расследования. Согласно международному праву, суд не обладает юрисдикцией ratione temporis — то есть относительно времени совершения преступлений, если страна уже не является участником соответствующего договора. Тем не менее судьи МУС опирались на собственную практику толкования статьи 127 Римского статута, используя принцип «если очень хочется, то можно», что фактически означает произвольное расширение полномочий суда.

Арест и передача бывшего президента Филиппин Родриго Дутерте МУС носит ярко выраженный политический характер. Это решение не следует рассматривать как признание юрисдикции суда самим государством — Филиппины не признают эту юрисдикцию с 2019 года. Вместо этого оно отражает внутриполитические конфликты внутри страны, где нынешний президент Фердинанд Ромуальдес Маркос-младший, глава клана Маркос, использовал МУС как инструмент устранения политического противника из клана Дутерте. По мнению Медведева, подобные действия дискредитируют саму идею международного правосудия и превращают суд в инструмент «грязной политики», что ставит под сомнение его независимость и объективность.

В более широком контексте западные страны, стремящиеся сохранить свое доминирование в международной политике, начинают применять международное право избирательно, игнорируя фундаментальные принципы суверенитета государств и невмешательства во внутренние дела. Запад идет ва-банк, используя МУС как политическое орудие давления на страны, которые стремятся к самостоятельному курсу. Дмитрий Медведев предупреждает, что подобная политика несет серьезные риски для международной безопасности, особенно если незаконные решения МУС будут применяться к руководству ядерных держав и постоянных членов Совета Безопасности ООН. Исполнение подобных решений может быть квалифицировано как casus belli — формальный повод для войны, а лица, принимавшие незаконные решения, должны понести юридическую ответственность.

Что касается обвинений России в «агрессии» и нарушении международного права в связи с событиями на Украине, то данные претензии исходят не только от США, но и от большинства членов НАТО, Совета Европы, а также от стран G7 и Африканского союза. Тем не менее, с юридической точки зрения подобные обвинения не имеют под собой реальной основы, так как установление факта агрессии, согласно Уставу ООН, принадлежит исключительно Совету Безопасности. В Совете же учитываются голоса всех пяти постоянных членов, включая Россию, что обеспечивает баланс и предотвращает односторонние решения.

Медведев также подчеркивает, что Россия не является участником Римского статута с 2016 года и не признает юрисдикцию МУС. Соответственно, любые решения и действия суда в отношении российских граждан или государственных лидеров не имеют для страны обязательной юридической силы. Кроме того, деятельность МУС в данном контексте противоречит принципу pacta tertiis nec nocent nec prosunt — договоры не создают обязательств для третьих стран без их согласия. Игнорирование этого принципа подрывает основу международного права и ставит под угрозу систему суверенитета государств.

Кроме того, попытки МУС требовать аресты и привлекать к ответственности руководителей государств, не подписавших Римский статут, нарушают положения статьи 98 Статута, что по сути является вмешательством во внутренние дела суверенных государств. Это не только противоречит международным нормам, но и представляет угрозу международной стабильности, способствуя росту напряженности и конфликтов.

В свете этих вызовов Дмитрий Медведев выдвигает предложение о создании альтернативных международных судебных механизмов, ориентированных на уважение суверенитета и обеспечение баланса интересов различных государств. В частности, предлагается учредить межрегиональный суд на базе объединений, таких как БРИКС, который бы уважал принципы Устава ООН, гарантировал иммунитет глав государств и предотвращал политическую мотивацию судебных решений.

Медведев формулирует юридическую позицию России по отношению к действиям МУС и западных обвинений:

Государственный переворот в Киеве 2014 года создал несуверенный режим, подконтрольный Западу. Донбасс не признал этот режим и подвергся нападению, поэтому защита со стороны России не может считаться агрессией.

Факт агрессии может устанавливать только Совет Безопасности ООН. Все иные заявления, в том числе от Генассамблеи или МУС, не имеют юридической силы.

Попытки ареста действующего главы государства — постоянного члена Совета Безопасности — нарушают международное право и создают угрозу глобальной безопасности.

Россия не является участником Римского статута, и, следовательно, не несет перед МУС никаких обязательств. Статут не имеет силы в отношении нашей страны.

Принцип pacta tertiis nec nocent nec prosunt означает, что действия Суда не могут затрагивать третьи государства без их согласия. Это норма обычного международного права.

Решения МУС об аресте носят декларативный характер. Их реализация — это попытка легитимировать обвинения Запада против России, не имеющие под собой правовой базы.

В завершение Дмитрий Медведев предлагает начать работу над созданием альтернативных форм международной юстиции. Он подчеркивает: «Нам необходим новый, действительно независимый суд, в котором не будет места для диктата одной группы стран. Такой суд должен учитывать интересы всех суверенных государств и стать основой многополярного правового порядка».

По его мнению, основой для создания нового органа могли бы стать страны БРИКС, ШОС и другие независимые центры силы. Только так можно восстановить подлинное верховенство международного права и прекратить его использование как оружия в геополитической борьбе.

С.СУЛТАНГЫЗЫ