Дания и Соединенные Штаты — формальные союзники по НАТО, связанные обязательствами коллективной безопасности, взаимного уважения суверенитета и политической солидарности. Однако заявления президента США Дональда Трампа в отношении Гренландии все чаще ставят под сомнение не только союзнический дух, но и саму устойчивость евроатлантической архитектуры безопасности. Последние высказывания Трампа о необходимости «иметь Гренландию» ради национальной безопасности США звучат не как дипломатическая позиция лидера демократической державы, а как риторика эпохи геополитического передела мира, где право силы подменяет международное право. Фактически речь идет о публичном давлении на страну-союзника — Данию — и на автономную территорию в ее составе.

По словам Трампа, Гренландия необходима США исключительно по соображениям национальной безопасности, а вовсе не ради доступа к природным ресурсам. Президент США утверждает, что вдоль побережья острова постоянно присутствуют российские и китайские суда, что, по его логике, оправдывает американский контроль над территорией.

Однако подобная аргументация вызывает тревогу прежде всего в Европе. Если логика «национальной безопасности» может служить оправданием территориальных притязаний, то под угрозой оказываются не только автономии и малые государства, но и весь принцип нерушимости границ, который десятилетиями считался фундаментом западного мира.

Особенно показательно, что Трамп позволил себе пренебрежительные высказывания в адрес Дании, заявив, что Копенгаген якобы не обеспечивает должного военного присутствия и защиты Гренландии. Фактически это прямое обвинение союзника по НАТО в неспособности выполнять свои обязательства — без консультаций, без диалога и без уважения к партнерству.

Возникает закономерный вопрос: если США считают возможным оказывать давление на Данию, то какие гарантии остаются у других союзников? Прецедент Гренландии демонстрирует тревожную тенденцию — НАТО все чаще воспринимается не как союз равных, а как иерархическая структура, где интересы сильнейшего имеют приоритет над суверенитетом остальных.

Особую остроту ситуации придает тот факт, что Трамп ранее не исключал применения силы для «решения вопроса» с Гренландией. Даже если подобные заявления затем смягчаются словами вице-президента Джей Ди Вэнса о «мирном пути», сам факт их появления подрывает доверие внутри альянса. Для Европы это сигнал: союзнические гарантии могут оказаться условными, а стратегические решения — приниматься без учета мнения партнеров.

Назначение губернатора Луизианы Джеффа Лэндри американским спецпосланником по Гренландии стало еще одним раздражающим фактором. Это кадровое решение, по сути, превратило сложный международный вопрос в элемент внутренней американской политической игры. Реакция Дании — вызов посла США в МИД — была предсказуемой и показательной.

Вашингтон фактически дал понять, что рассматривает Гренландию не как часть союзного государства, а как объект геостратегического торга. Это не могло не вызвать возмущение в Копенгагене и настороженность в других европейских столицах.

Отдельного внимания заслуживает позиция самих гренландцев. Да, вопрос независимости острова активно обсуждается, и значительная часть населения выступает за расширение автономии. Однако опросы ясно показывают: подавляющее большинство жителей не поддерживает вхождение в состав США. Лишь 6% выступают за такой сценарий.

Тем не менее, в риторике Трампа воля населения Гренландии практически отсутствует. Судьба территории обсуждается так, словно речь идет о стратегическом объекте, а не о доме для десятков тысяч людей с собственной идентичностью и правом на самоопределение.

Для Дании этот кризис особенно болезненный: страна, десятилетиями считавшая США ключевым гарантом безопасности, внезапно оказалась объектом давления со стороны ближайшего союзника.

Заявления Дональда Трампа по Гренландии — это не просто эпизод дипломатической эксцентричности. Это симптом более масштабного сдвига в международных отношениях, где союзничество все чаще уступает место прагматизму силы, а право — геополитическому расчету.

Если НАТО превращается в инструмент давления даже на собственных членов, то вопрос о будущем альянса становится неизбежным. Гренландия в этой истории — лишь вершина айсберга, под которым скрывается кризис доверия, стратегической солидарности и самой идеи коллективной безопасности.

Р.ВЕЛИЕВ