Отношения между КНДР и США напоминают своеобразные "американские горки" мировой политики, в которых дипломатия чередуется с угрозами, а надежды на мир на корейском полуострове сменяются испытаниями баллистических ракет.

Казалось бы, что может лучше подтвердить изменчивую, словно маятник, динамику отношений между Пхеньяном и Вашингтоном за последнее десятилетие? Вчера Дональд Трамп, стремящийся укрепить свой образ глобального миротворца, заявил о готовности вновь лично встретиться с Ким Чен Ыном и возобновить прямой диалог с Северной Кореей.

Причём сделал он это не где-нибудь, а на встрече с президентом Южной Кореи Ли Чжэ Мёном — в тот самый момент, когда Вашингтон и Сеул закрепляли новое торговое соглашение. Этот жест стал не просто дипломатическим сигналом, но и символом того, что американский лидер намерен экспортировать успех своей азиатской политики и на самый трудный участок мировой шахматной доски — Корейский полуостров.

Исторически диалог Вашингтона и Пхеньяна всегда был напряженным. После корейской войны 1950–1953 годов США и Северная Корея так и не подписали мирный договор, ограничившись перемирием. В следующие десятилетия КНДР строила свою идеологию на противостоянии Америке, а Белый дом рассматривал Пхеньян как одну из главных угроз в Азии. Программа создания ядерного оружия Кимов только усиливала этот разрыв: санкции, резолюции ООН, обвинения в нарушениях прав человека стали рутинным фоном их отношений.

Переломный момент наступил, когда к власти в США пришел Дональд Трамп — политик, который любит действовать нестандартно. Первоначально его риторика в адрес Ким Чен Ына была максимально жесткой: угрозы, военные учения США и Южной Кореи у границ КНДР. Однако в 2018 году произошло то, что ранее могло казаться фантастикой. Президент Дональд Трамп и лидер КНДР Ким Чен Ын встретились лично. Саммит в Сингапуре стал историческим — впервые главы двух стран, которые десятилетиями обменивались угрозами, сели за один стол. Образы Трампа и Кима, пожимающих руки, обошли все мировые СМИ. Вслед за этим последовали еще две встречи: в Ханое и на границе между КНДР и Южной Кореей. Тогда Трамп символически переступил демаркационную линию, став первым президентом США, фактически попавшим на территорию КНДР.

Трампу в первый президентский срок удалось продемонстрировать: даже застарелые конфликты могут треснуть под напором личного взаимодействия.

"Оттепель" закончилась — пришел сонный Джо и не стал сотрудничать с Кимом

С приходом Джо Байдена к власти в январе 2021 года США предприняли попытку контакта с КНДР, которая оказалась безответной. Уже 18 марта в официальном заявлении КНДР отвергла усилия Вашингтона, назвав их "дешевым трюком", и подчеркнула, что никакой диалог невозможен, пока США сохраняют "враждебную политику" и не начнут говорить на равных условиях.

Южная Корея и Япония проводили интенсивные военные учения с США, а санкции продолжали давить Пхеньян. С точки зрения Пхеньяна, сонный Джо (прозвище Байдена, которое ему дал Трамп – ред.) возродил состояние изоляции: ни уступок, ни смысловых разговоров — только угроза санкций и санкции. А КНДР в таких условиях обычно отказывается от диалога и сворачивает все контакты. Поэтому неудивительно, что северокорейские власти объявили о новой "жесткой стратегии против США".

"Север" воспринимает себя в окружении сил, настроенных агрессивно

США, Южная Корея, Япония формируют триаду, ориентированную на военный контроль в регионе. Для Пхеньяна ядерное оружие — не игрушка, а страховка, гарантия безопасности.

Дополнительно усиливается лояльность к России: результат сближения Пхеньяна с Москвой — технологическое и военное сотрудничество, позволяющее ослабить давление санкций. Это создает дополнительные стратегические выгоды и осложняет влияние США.

Итак, для КНДР ядерный арсенал — это инструмент выживания и торга: оружие, способное заставить мир считаться с ней.

Южная Корея: от пропагандистской войны к осторожной оттепели

После прихода к власти в июне 2025 года нового президента Ли Чжэ Мена в Сеуле наметился курс на снижение напряженности с северным соседом. Первые шаги носили скорее символический характер, но имели широкий резонанс. Уже 11 июня южнокорейские власти остановили громкоговорящую пропаганду вдоль демаркационной линии и прекратили запуск воздушных шаров с агитационными листовками на территорию КНДР. Всего через час, по данным военных наблюдателей, Пхеньян в ответ также заглушил собственные громкоговорители. Однако в Пхеньяне, в целом, на жест Сеула отреагировали холодно: сестра северокорейского лидера Ким Ё Чжон заявила, что такие действия "не заслуживают похвалы" и не меняют принципиальной позиции КНДР, которая не видит пока оснований для диалога.

Дальше больше. В августе Южная Корея начала демонтаж примерно двадцати стационарных громкоговорителей на границе. Перед Днем освобождения 15 августа появились сообщения, что Север якобы зеркально снял часть своей аппаратуры. Южнокорейские военные заявляли о демонтаже с северной стороны, но Ким Ё Чжон назвала эти заявления "красной селедкой", недвусмысленно дав понять: доверия нет, и символические жесты сами по себе ситуацию не меняют.

Важно, что новый курс Сеула включает не только демонтаж громкоговорителей. Власти дополнительно ограничили агрессивные информационные акции против Севера, запретив и коротковолновое вещание пропагандистского характера, и запуски листовок. Это заметный отход от прежней тактики давления — попытка сместить акцент с конфронтации на осторожные знаки примирения. Но Пхеньян, обжегшийся на прежнем опыте, пока воспринимает эти шаги скептически: жесты есть, доверия — нет

Дональд Трамп: амбиции миротворца только усилились

Трамп с самого начала второго срока позиционировал себя именно как "миротворец-дипломат", подобно Джимми Картеру: он заявил о посредничестве в ряде конфликтов, по его версии он за полгода уже остановил 6 конфликтов.

Трамп вновь выразил желание встретиться с Ким Чен Ыном, напоминая свои символичные встречи с ним: рукопожатие на границе, совместные фотосессии и дружеская риторика. Он заметил, что Северная Корея якобы произвела меньше запусков ракет с его возвращения и видит в этом признание эффект своей дипломатии.

Однако КНДР пока холодно реагирует на все стремления США к потеплению. Ким Ё Чжон подчеркнула, что отношения с Трампом "неплохие", но КНДР от ядерного оружия не намерена отказываться. И если США хотят возобновить диалог, им предстоит принять Север в статусе ядерной державы и предложить выгодные уступки. Но таких преференций от Вашингтона Пхеньян вряд ли добьется.

Миру — мир, Трампу — сделки

Стремление Дональда Трампа возобновить диалог с Пхеньяном выглядит не случайным политическим маневром, а логичным продолжением его миротворческой линии. Во втором президентском сроке Трамп все активнее концентрируется на Азии: за его плечами уже успешные торговые договоренности в регионе, а теперь он явно хочет распространить этот опыт и на самый закрытый и непредсказуемый режим мира — КНДР.

Для Вашингтона и Сеула это дипломатическое окно может стать шансом снизить напряжение на Корейском полуострове и укрепить собственные позиции без прямой конфронтации. Кроме этого, если Трампу удастся сыграть в чанги (корейские шахматы – ред.) с лидером КНДР, то это еще немного повысит шансы президента США получить заветную Нобелевскую премию. А для Пхеньяна, если он согласится сесть за стол переговоров, диалог может обернуться более реальными дивидендами: расширением гуманитарной помощи, частичным смягчением международной изоляции и хотя бы минимальными экономическими подвижками.

КНДР по-прежнему видит свое выживание через обладание ядерным оружием, а доверие к США и их союзникам остается минимальным. Однако, сама готовность Трампа искать контакт сигнализирует, что Вашингтон готов обсуждать не только санкции и угрозы, но и стимулы. И в этом, возможно, кроется шанс на осторожное потепление — пусть и без иллюзий о быстром примирении.

Report